Вновь сама по себе. Отстранённость – моя оборона,

Нестерпим летний зной. Заставляет бежать в темноту,

Где, как встарь, на музейной картине белеют сквозь сумрак колонны,

И безвестный усталый Святой просит права на вечную немоту.

Он всё знает – Святой, оттого и печать на уста налагает,

Толку нет говорить что-то тем, кто стал слишком уж скуден умом,

Слово – глина и воск, смысл иной так легко принимает…

Нечто, бывшее чистой водой, вдруг исходит кровавым ручьём.

Рядом с этим Святым я продолжу свою оборону,

Благо есть тишина, есть сиянье всезнающих глаз –

Где-то Роза и Крест вновь встречают друг друга поклоном

И сплетают свой символ, вводя в заблужденье всех нас.

Я – сама по себе. И Святой отстранённости верен,

Нет меча между нами, нет хитрой стеклянной стены,

Два звенящих пути. И тропинок таинственный веер,

Им – от сердца тянутся по гулкому холоду тьмы.

Зной полуденный умер. Пора обращать душу к свету…

Безымянный Святой дарит мне на прощанье кольцо,

Медь, старинная медь, но, конечно же, не без секрета –

В полночь в камне кольца проступает Святого лицо.

Что он хочет сказать? Я когда-нибудь это узнаю,

Немоту его губ предсказанье Судьбы разорвет.

Я – сама по себе. Отстранённость хранит и спасает,

Но Святой там, в кольце, скоро скажет мне Слово своё…

Пять коней мчатся вдаль. Не мои, не мои!

И рубин из кольца – не мой…

Астронавты остригли косы деве Луны,

Но остался нетронутым Конь Шестой.***

*** 

Отсылка к «Балладе» Николая Гумилева («Пять коней подарил мне мой друг Люцифер…»

Май 2016 года