Не слышу голоса моря – рисую ракушки,
Небрежной россыпью
на принесенном привычном приливом песке
(«При-При-Пе» - отличное заклинание для полудохлых медуз,
«Восстань и плыви», «Плыви и ликуй!»).
Отстраненность. Сосредоточенность. Перламутр.
Красный цвет на дороге воображения.
Ракушки малы, чтобы стать Домом Моря,
И так велики для одиночного звука капли,
Объявившей о своей независимости
от фонтана искрящихся брызг.

Не слышу голоса леса – рисую деревья.
Деревьям моим не хватает коры,
Не хватает корней, оплетающих землю, и листьев.
Каждый лист как письмо драгоценному человеку.
(Отпечаток накрашенных губ на трепещущей зелени
Сойдет за почтовую марку и найдет адресата).
О чем думают эти березы-осины-акации,
когда начинаются войны?

Флейта похожа на позвоночник суетливой несушки,
Не успевшей пересчитать нерожденных детей в скорлупе,
Несушки, обглоданной армией муравьев,
Позабывших за что воевали –
То ли
-против яблока на вершине горы-муравейника,
То ли
- во славу этого яблока на вершине горы-муравейника,
То ли
- против призрака сочной мохнатой гусеницы,
увиденного Начальником Муравьиной ВселеннойПод воздействием Муравьиной же Кислоты.
Но – яблоко – на пике муравьиного здания мира
Равно атомной бомбе,
Сброшенной порядочным сыном почтенных родителей
на Японское чаепитие в августе.
Бог лепил-создавал острова из остатков вселенского мусора,
Не нашедшего применения при строительстве China-Китая,
Добавляя в них слезы архангелов
И щепотки хихиканья бесов.
В бортовом журнале небесного штурмана,
Мечтающего в быстром катапультировании в Никуда,
Все миллионы японцев отмечены странными цифрами,
Упавшими набок
И похожими на идущих затылок-в-затылок
Опечаленных муравьев по жемчужинам лакомых зерен.
(Восьмерки в поклоне. Дубли песочных часов из аптеки,
уничтоженной взрывом исламского террориста).
Самураи прекрасны в своем кодексе и движениях,
Но
Их пытаются сбросить с поверхности неудавшейся копии Рая
Все четыре стихии и примкнувший к четверке человеческий разум.
Они превращаются в роботов,
Как лисицы в японских сказаниях
превращаются в особей императорской крови.
(Особей, не особ)
Х. Мураками пытается трансформировать глоток рисовой водки
В три глотка вискаря,
Театр Кабуки – в кабаре Мулен Руж,
Он в мечтах меняет свой нос на изящность профиля греков.
Самураи, опуская мечи, шепчут «Dance» и разводят овец.
Отречение. Мимикрия.
Синдром хамелеона.
Но на всех не хватает шахматных досок.
Все-таки мы на Земле заслужили
Появленья пугающей Нибиру,
Меланхолии, увеличенной Ларсом Фон Триером,
До признанья в любви к нацизму…

А ведь все начиналось с ракушек и невинного яблока
На вершине обычного муравейника.
Не Фудзиямы.

Март-апрель 2012 года