Сокурову не снятся сны. Он сам признался.
Ни призрачных дворцов, ни вспаханной земли,
Ни проводов, что тело оплетают,
И не дают летать,
Ни плавных ритуальных танцев
В светящейся от буйства праздника пыли,
(Она возбуждена, как человечья плоть, она еще не знает,
Что дождь спешит пылинки наказать,
Прибить, гордыню усмирить и уничтожить).
Сокурову не снятся сны, хотя он может
И сам, не хуже мага сновидений, химическую свадьбу отыграть,
Где смысл есть сверху, смысл есть снизу,
И между ними – слой за слоем – смысл,
Который золотым песком намытым
Пытаемся представить мы,
Хотя желанье это глупым смехом скрыто.

А он мечтал быть музыкантом,
и, белый шум перемолов,
Изгнать торговцев и менял из храма,
Пройтись по совести их резкой гаммой
Как хорошо заточенным ножом…
Но… это было, видно, первым сном –
Его Сокуров просто не запомнил!
Страх быть непонятым восторгу музыки неровня.
Непонятость – жестокий опытный палач,
Голов, готовых лечь на плаху, все меньше, меньше.Плачь
Император, и Телец, и Молох, и Фауст недалекий, плачь…
Коса под корень каждую травинку подрежет,
Если что-нибудь не так,
У гения всегда есть невидимка-враг,
И не один – их полчища, их армии, из них
Не только тьмы египетской узор, но издевательство, глумление, позор,
Самоубийства – кто в петлю, кто в окна,
Кто кляп молчания вбивает в глотку (сам себе)
И, задыхаясь, пишет на стене число паденья в тишину –
Не успеваешь охнуть…
…. Сокуров любит лето. С ярко-красным бантом,
Зелеными глазами колдовскими. Страх темноты прошел,
Страх высоты изжит. В Клуб Одиноких Душ вступил сержантом,
И между ним и миром – отчужденье – как полированный старинный стол,
Там отражается лишь люстра,
И нет расписанной детьми стены.
«Мне грустно, бес», так грустно.
Сокурову, увы, не снятся сны.


6-7 июня 2012 г.