Главная - Статьи - Статьи - История нас ничему не учит

История нас ничему не учит

НЕПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ПРОФЕССИОНАЛА (напечатано в одном из номеров «Территории Культуры»)

«История нас ничему не учит», - спел в одной из своих песен Стинг. До него эту нехитрую истину повторили все, кому не лень, раз по сто, если не больше. А чему может научить история, которую то и дело пересматривают, перелицовывают, перекраивают на свой лад, подгоняют под рост и вкус очередного Первого Действующего Лица сегодняшнего дня… Как это скучно! Никогда не узнаешь, что же было на самом деле, и что в действительности шептал Наполеон после Ватерлоо, и какие силы на самом деле руководили И.В. Сталиным, который одной рукой создавал, а другой ломал и разрушал… И по изменяющемуся слепку Большой Истории создаются Истории Маленькие – истории повления того ли иного художественного полотна претерпевает в умах критиков и искусствоведов такие трансформации, что уже никогда не понять – а что же думал сам сотворивший этакое чудо человек. Дневники переписаны начисто другой рукой или уничтожены, или их вообще не было… Болтуны-интерпретаторы, брызгая слюной, неплохо зарабатывают, придумывая за полководцев, поэтов, композиторов, живописцев их жизни и запуская в пустынные умы нынешнего поколения домохозяек и эмтивишных бейбиков диковинные караваны не истории, а сплетен.

А уж история нашей рок-музыки (опустим другие виды искусства и пересядем поближе к теме)! Уродливей слепка я еще не видала - несколько хорошо узнаваемых носов на лице так называемого «дедушки» русского рока, добрый десяток ушей и глаз. Монстр, одним словом, чудовище!

Годы идут, память изменяет ветеранам, уцелевшим в бескомпромиссной борьбе за правое дело, скажем, отечественного хард-н-хэви. И вот уже незначительный эпизод кажется значительнее Октябрьского переворота 1917 года, а роль собственной личности вырастает до размеров того самого ворчливого жадного Великана из сказки Оскара Уайльда, который детишек не пускал в свой сад за вишнями и яблоками… Никогда не верьте тому, что написано в книгах об истории той или иной рок-группы тем или иным якобы авторитетным автором. Во-первых, обязательно присочинит что-нибудь от себя. Во-вторых, каждый участник коллектива обязательно забудет то, что говорил автору год или два назад, или вообще забудет, что он с этим автором встречался… А за эти год или два было столько событий, столько снов, что прошедшее вновь и вновь меняет свою окраску. Вот практический совет тем, кто собрался посвятить кусочек своей драгоценной жизни написанию многостраничного труда об очередных рок-бойцах: пусть они подписывают каждую страницу вашего опуса, а в конце работы выдадут вам справку (почти по Аркадию Райкину), что ими все прочитано и с ними все согласовано. Это поможет вам в дальнейшем избежать серьезных словесных и даже судебных разборок.

Жаль, не вела я раньше дневник… Как я ругаю теперь себя за такую оплошность! Многие эпизоды из истории таких славных групп как «Високосное лето», «Автограф», «Рок-ателье», «ЭВМ» уже стерлись в памяти, не удержались. «Арии» на беду ли, на счастье ли, но повезло больше. И, глядя на происходящее на нашей тяжелой сцене, все чаще задаю себе вопрос: «А что было бы, если бы жив был Виктор Яковлевич Векштейн?». Больше раскрученных групп? Больше раскрученных альбомов? Больше возможностей у молодых, рвущихся к престолу, занятому «арийцами» и «кипеловцами»?

Уверена в одном – не было бы Векштейна, «Арии» не существовало бы. Он практически исполнил роль Брайана Эпстейна при «Битлз» ( с поправкой на наши местные условия существования при социализме с его художественными советами, горкомами партии, ЦК КПСС, где мы все были занесены Идеологическим отделом в специальную картотеку).

Сдача «Арией» программы художественному совету, в состав которого не пригласили разве что Иегуди Менухина, стала отдельной главой в истории этой культовой группы. «Виктор Яковлевич, - наивно спрашиваю перед экзекуцией приемки, - а зачем Вы решили выпустить на сцену N*** петь классическую арию? Номер ведь как-то выбивается из программы!» «А это принцип «красной собаки», - объясняет Векштейн, - не помню точно, кто, кажется, Эль Греко, специально пририсовал в нижнем правом углу одной из своей картин красную собаку, чтобы отвлечь внимание инквизиторов, принимавших его работу. И оказался прав – все стали спорить о целесообразности присутствия на полотне несчастного животного, упустив другие, действительно важные моменты картины. Так и мы, подсунули певца… Вот увидишь, они начнут обсуждать его пение и забудут о других, более существенных вещах». Все случилось, как сказал Векштейн, принцип «красной собаки» сработал! Сколько коньяка и с кем ему пришлось выпить до и после сдачи программы «Арии», хроники умалчивают. Но «арийцы» были легализованы.

Итак, я не затрагиваю такую опасную область, как отношении Виктора Яковлевича с музыкантами – пусть музыканты рассказывают сами. Правда и ложь будут на их совести. Что он там химичил с вверенной ему государственной аппаратурой – тоже не мое дело.

Образно говоря, встаю к чужому мольберту и делаю несколько непрофессиональных штрихов к его портрету.

Когда Векштейн собирался начать какую-нибудь авантюру или его посещала какая-либо хитрая и глубокая мысль, которую было необходимо тут же обдумать, он зажимал свой выдающийся нос безымянным и указательным пальцем (безымянный чуть выше, указательный чуть ниже), и этим полузажимом проводил по носу…

Ррраз! И мы отправлялись с ним по кабинетам всесильного министерского начальства для «выбивания» разрешения для проведения «Рок-панорамы-86» в Центральном Доме Туриста, для которой Векштейн совершенно безвозмездно выставил свой аппарат. После этих концертов путевку в «большую» жизнь получает группа «Браво», получившая на фестивале Приз зрительских симпатий.

Два! Каждый четверг он технически обеспечивал в созданном нами Рок-клубе в Олимпийской деревне так называемые сейшена, где могли участвовать любые группы. Зачем ему нужен был этот, простите, геморрой, не знаю. Но боевое крещение там прошла и ставшая впоследствии знаменитой группа «Квартал» и Анатолий Алешин с группой «Стаер». Играя в демократию, наши шумные заседания посещают высокопоставленные лица, пытающие разгадать секреты рокерских душ. «Да вы моете запросто прийти в мой кабинет!» - говорит одно лицо. «Какая аппаратура вам нужна? Мы можем решить вопрос!» - говорит другое лицо. Виктор Яковлевич стоит в сторонке, многозначительно поглаживая нос…

Три! «Рок-панорама-87», Векштейн объединяет свою аппаратуру с аппаратом «Автографа», и 48 групп получают возможность «бомбить» Лужники долгими декабрьскими вечерами. Полные трибуны, триумф «Наутилуса Помпилиуса», «Бригады С»… Первый выход в качестве рокера Александра Малинина – красная рубашка, черные кожаные штаны, гитара и роковое исполнение любимой песни В.И. Чапаева «Черный ворон, что ж ты вьешься…», огненнорыжая Антонина Жмакова в «железе», хрипотцой своего голоса затмевающая Бонни Тайлер. И, конечно, «Ария» и «Черный Кофе».

Четыре! Едем в ДК «Меридиан» на специальную встречу с парнями из комсомольского отряда «Березка». Этот отряд обеспечивал порядок на тяжметконцертах. Дружинники в аккуратных отглаженных костюмах в большинстве своем люто ненавидели и сам жанр, и тех, кто приходил на концерты. Векштейн придумал такие просветительские встречи, на которых надо было рассказывать о том, откуда родом пошли напульсники с шипами, ошейники с шипами. Такая идея пришла ему в голову после того, как одному парню чуть шейные позвонки не сломали, пытаясь сорвать с шеи кожаный ремешок с парой шипов.. Помню, я даже какие-то нордические украшения позаимствовала у своей сестры-археолога, чтобы показать комсомольцам, что еще могут носить любители хард-н-хэви. Выходим с Виктором Яковлевичем из его красной «Нивы» и натыкаемся на группу подростков, которые явились к подъезду ДК поглядеть на руководителя любимой группы «Ария» и поговорить с ним за жизнь. «Ну и почему ты пьяный? Почему от тебя за километр несет?» – начинает воспитательные речи Виктор Яковлевич, совершенно не заботясь о том, что мы опаздываем к грозной «Березке» как минимум на четверть часа. «Да я пивка хлебнул…». «Родители-то есть?» - продолжает Векштейн свой макаренковский допрос. «Да они того... Пьют тоже. Я и в школу не хожу». «Какой ты металлист после этого! – Векштейн незаметно подмигивает мне, - настоящий металлист и капли в рот не берет! Здоровым должен быть настоящий металлист, и телом, и духом. Чтобы его никто не мог бы обозвать пьяным козлом или еще каким-нибудь обидным словом…». Смелое скрещивание металлиста с примерным пионером вызывает бурную реакцию присутствующих…

Пять! Была у Векштейна мечта – устраивать рок-шоу-дуэли. Дуэль барабанщиков, например, когда на специально построенных помостах соревновались бы в мастерстве несколько драммеров, потом – несколько гитаристов, после гитаристов – вокалисты. «И все это где-нибудь во Дворце Спорта, с отличным светом, специально рассчитанными конструкциями, - говорил он, заезжая ко мне по пути на «арийскую» базу в ДК имени Свердлова, что недалеко от метро «Спортивная», - такого у нас еще не было». Но пока суть да дело, он давал на своей базе приют бесхозным командам – и «Новому завету», и «ЭВМ». Монину и К* он помог записать и выпустить альбом «Здравствуй, дурдом», который до сих пор у специалистов по нелегкому жанру входит в пятерку лучших записей тех лет… «Дядька-то был суперпрофессиональный, - рассуждает Александр Монин, - вспомни его «Поющие сердца»! И выдумка была, и уровень… Может, ему самому хотелось побольше музыки писать, да не получалось, но за музыкантов своих он бился. Грех обижаться.И ставки им выколачивал, и гастроли… Конечно, не понятно, куда бы он стал рулить в наши дни… Но интуиция у него была всегда отличная! Нюх коммерческий».

Шесть! Именно благодаря Векштейну я попала в состав жюри регионального отборочного тура фестиваля поп-музыки в Юрмале. Он меня внедрил туда, как «своего» человека, для того, чтобы жизнь закулисную лучше узнать и понять схему проталкивания нужных людей в нужные места. Думаю, та схема, которая «работала» тогда, мало в чем изменилась… Путем длительных переговоров тем вечером удалось пропихнуть в лидеры дуэт «Прощай, молодость!», который пользовался бешеной популярностью в московской Рок-лаборатории благодаря этакому налету декаданса. Член жюри Лора Квинт познакомилась там со своим будущим мужем, тогда еще дрожащим от волнения конкурсантом Андреем Биллем. Хотя сначала ей понравился совершенно другой персонаж.

После моего пламенного выступления при оглашении результатов прослушивания о содержании прозвучавших песен меня больше на подобные мероприятия не приглашали. Не оправдала я, как «засланная казачиха», надежд Виктора Яковлевича…

И, наконец, семь… Вот самые счастливые моменты в жизни человека, пишущего слова к песне на заданный музыкантами размер, - потрясая листочком, на котором написаны слова припева знаменитой «Улицы Роз», Векштейн громоподобно заявляет: «Ну и что, если лишний слог! Музыку подгоните под стихи!» Подогнать музыку под стихи, разрешить лишний слог – ах, какое блаженство…

….Январь 1990 года. Голос Славы Горбачева срывался на крик – в телефонной трубке что-то трещало и выло. «Рит! Слышишь, Рита! Векштейн погиб!» Первая мысль была: «Тормоза не починил… Гонял на «Жигулях», а тормоза барахлили… Гололед…». «Говорят, с базы выехал, - продолжал надрываться лидер «Нового Завета», - на набережной в столб вмазал!» .

На самом деле все было не так. Но какое это имеет значение?

Теперь нет ни базы, ни студии, ни шоу-дуэлей, ни рок-клуба, ни ставок, ни гастролей, ни долгой памяти… Уродливые слепки моментов нашей жизни, разбросанные по углам сотен мастерских.

ЛУЧШЕ НЕ СПАТЬ!

(Виктору Векштейну)

Эй! Лучше не спать. Это время для сонь –

Угарный газ –

Запрещенный вира в гараже,

Липкий цвет «Мерседеса» -

Так «Аида» становится воплем московских ворон –

Коньячный джаз -

Бомбой взорвется коробка драже –

Ночь двоих сплющит прессом.

Лучше не спать!

Блеск седин – на виски,